Миллион и один день каникул. Гум-Гам - Страница 34

К оглавлению

Один лишь Максим ни во что не играл, не жевал лунад, ходил по двору с опущенной головой. Ему кричали:

— Эй, Максим, иди играть в зоопарк!

— Не хочу!

— Давай кататься с горы!

— Да ну вас!…

— Почему?

— Нипочему! — совсем как Гум-гам, когда он бывал сердит, отвечал Максим приятелям.

«А что значит нипочему? Солнце светит, потому что это — звезда. Корявый тополь распустил клейкие листья, потому что весна. И Нина с желтым бантом, трусиха Нина, которая боялась бабочек, в одну секунду вырастила из крохотного подсолнуха огромную, с колесо величиной, шляпку черных семечек, потому что откусила лунад и приказала подсолнуху: расти! Ишь грызет, словно белка, семечки, да еще поглядывает, много ли осталось…

Все имеет свое «почему». Одна лишь на свете таинственная и непонятная СТРАНА БЕЗ ПОЧЕМУ…»

Так размышлял Максим и не мог додуматься, что это за СТРАНА БЕЗ обычного ПОЧЕМУ.

Максим то и дело доставал синий камень, сверкающий бесчисленными гранями, щурясь, поглядывал на него и со вздохом прятал в карман. Все же страшно шагнуть со знакомого двора прямо в космос, провалиться в черный колодец со звездами… Вот он, Максим, летит, раскинув руки, в темноте, зовет: «Гум-га-ам! Гум-га-ам!…» Крик его не слышен. Никто не отвечает…

Максим огляделся: как хорошо, что он во дворе. Носятся вокруг ребята, жуют лунад и, подражая Гум-гаму, лихо кричат: «Р-раз!»

«А ведь лунад сделан в СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ», — подумал Максим.

И он представил дымящийся чан, а вокруг него голуболицых поваров. Сыплют повара из мешков лунный порошок… бросают лопатами пустоту… льют из кувшинов жидкий свет звезд… подмешивают пыль метеоров… Варят повара свое варево, подмигивают друг другу, бормочут: «Лунад нипочему, лунад ниоттого, лунад нипотому…»

— Чего бояться! — громко сказал Максим, смеясь над своей выдумкой. Я не трус!

Тут он вспомнил, какой печальный был вчера Гум-гам, когда произнес загадочное имя «Автук». А что, если Гум-гам случайно выдал тайну? Что, если строгий Автук наказал его? Нет, он не даст в обиду друга!

Максим больше не колебался: выхватил камень путешествий, подбросил его вверх.

Он даже не понял, что случилось с ним в следующий миг. Какая-то сила перевернула его в воздухе, он увидел яркие звезды, услышал приятный звон. Рубашка Максима словно надулась изнутри воздухом.

«И я путешествую в скафандре?» — только и успел подумать мальчик.

БЕЗ «ПОЧЕМУ»

Он стоял посреди просторной комнаты и щурился от непривычно яркого света. Приглядевшись, догадался, что стены прозрачные и лучи голубого солнца наполняют всю комнату; казалось, оттолкнись легонько от пола — и повиснешь, поплывешь в голубой невесомости… Потом он увидел, что всюду на полу разбросаны коробки, ящики, чемоданы.

Максим нерешительно двинулся вперед, но ктото схватил его за рубашку. Оглянувшись, мальчик вздрогнул.

Странное существо, похожее на растрепанную железную метлу, ощупывало его своими гибкими прутьями, а черный глазок пристально уставился ему в лицо. «Все, — решил Максим, — сейчас это страшилище заорет: «Нипочему!» и потащит меня в темный подвал».

Вдруг раздался приятный звон: «Один, два, три, четыре, пять — к нам гость пришел играть…» Так приветливо, наверное, пропела дверь.

И потом — знакомый голос:

— Эй, Вертун, на место! Как хорошо, что ты пришел, Максим! Я очень соскучился.

Прутья, державшие Максима, сложились — гибкий Вертун отскочил в угол.

Гум-гам бежал по комнате, отражаясь в прозрачном полу; можно было подумать, что это два голуболицых мальчика спешат пожать руку гостя.

— Доброе утро, Гум-гам! — сказал Максим. Он тоже был рад, что с его другом ничего не случилось.

— Ты угадал, — улыбнулся Гум-гам, — у нас всегда утро. — Он показал на окно, где горело синее солнце. — С утра до вечера одно утро… А ты молодец! — Гум-гам хлопнул его по плечу. — Скажи честно: ты не боялся?

Максим вспомнил, как его перевернуло в воздухе, как увидел он близкие звезды.

— Немножко страшно, — сознался он. — Но я привыкну.

— Люблю смелых людей! А ты что подслушиваешь? — Гум-гам обернулся к Вертуну. — Эх, Вертун, совсем ты устарел, принял Великого Фантазера за какой-то глупый пылеглот…

Вертун что-то пискнул в ответ.

— Еще минута, и ты утащил бы моего друга, — хмурился Гум-гам. Придется тебя заменить.

Максим ничего не понимал: что это за пылеглот, почему Вертун хотел его утащить? Но Вертун дрожал всеми своими прутьями, и Максим пожалел его.

— Это я виноват, — с улыбкой обратился он к приятелю. — Не сердись, Гум-гам. Я не сказал, кто я такой. — И протянул руку Вертуну: — Меня зовут Максим.

Вертун осторожно пожал руку мальчика, пропищал:

— Стоит только позвать: «Вертун!» — я тут как тут. — И Вертун убежал на гибких прутьях.

— У нас была игра с летающими пылеглотами, — Гум-гам кивнул на раскиданные ящики. — Когда много пыли, я запускаю пылеглоты.

Он споткнулся о какой-то ящик и рассердился:

— Вечно ты мешаешь! Вертун, тащи его в мусоропровод!… Музыкальный умывальник, — пояснил он гостю.

— Зачем его выкидывать? Он совсем новый, — удивился Максим.

— Ерунда! — беззаботно ответил Гум-гам. — Если нужно, закажу другой, с песенками.

Вертун, толкая умывальник гибкими щупальцами, укатил его за дверь.

— Сколько в этом доме скучных вещей! — жаловался Гум-гам. — Если не придумывать новые, можно умереть от тоски… Например, знаешь, что я недавно изобрел? Утринос! Хитрая штука. Хочешь, покажу?