Миллион и один день каникул. Гум-Гам - Страница 49

— Я как раз ищу одного человека, — сказал милиционер. — Может быть, это он и есть? Для него заставить говорить какой-нибудь ящик — пустяковое дело.

Милиционер решительно откинул крышку и заглянул внутрь. Он даже сунул в ящик голову. Ящик был пуст.

— Никого нет! — огорченно сказал милиционер, и девочки загалдели, стали называть друг друга трусихами.

Неподалеку обсуждали свои дела две женщины. Одна из них поставила бидон с молоком на дощатый ящик. Поговорив с приятельницей, она протянула руку за своим бидоном и ахнула:

— Что это? Куда он?

Милиционер сразу подтянулся и медленно пошел к ящику. Ящик тихо двигался.

— Это он! — уверенно сказал милиционер.

Ящик замер.

Милиционер переставил бидон на тротуар и поднял ящик.

Увидев милицейский скафандр, Максим обрадовался:

— Я тебя ждал!

— А я сразу догадался, что в ящике ты, — сказал Гум-гам.

Он обнял Максима за плечи и, не обращая внимания на изумленных девчонок, увел с собой.

— Ты уже нашел нашу планету? — спросил Максим.

Гум-гам снял шлем, похожий на форменную фуражку, вытер ладонью лоб. Теперь Максим заметил, что его друг чем-то расстроен.

— Нет, не нашел, — печально ответил Гум-гам. — Я не успел…

— Что-нибудь случилось?

— Неприятные новости. — Гум-гам наклонился к Максиму: — Тебя и всех ребят вызывают в школу… Везде висят объявления. Вот такие огромные объявления…

И Гум-гам, схватив за руку друга, потащил его во двор, где повсюду на стенах домов, у входа в беседку, просто на столбах — были наклеены листы с четкими буквами.

— Читай, — печально попросил Гум-гам.

— «При-гла-ша-ют-ся в шко-лу», — прочитал вслух Максим. — Зачем в школу?

— «Зачем, зачем»… — вздохнул Гум-гам. — Все ясно! Теперь тебя запрут в классе, и я потеряю последнего друга. Конец. Конец нашей игре…

— А я не пойду! — сказал Максим.

— Правильно! — просиял Гум-гам и снова погрустнел. — Тебя поведут родители. Видишь, написано: «С ро-ди-те-ля-ми».

— Давай остановим время! — предложил вдруг Максим.

Гум-гам покачал головой:

— Это невозможно, Максим. Ты всегда будешь расти — день за днем, год за годом, и очень скоро перерастешь меня. А я останусь маленьким. Ты ведь знаешь: у нас — утро, всегда утро. А у тебя время течет… Это очень грустно, Максим, — терять друзей.

— Я буду думать о тебе всю ночь. Я обязательно придумаю, как нам не расставаться, — сказал Максим.

— У тебя даже нет лунада, — напомнил Гум-гам.

— Ничего, можно и без лунада… Ты думай, думай, Гум-гам.

— Я буду думать, — торжественно обещал на прощание звездный мальчик и добавил: — Хотя я не помню, как это — думать… Клянусь, я больше не сыграю ни в одну игру, пока не придумаю!…

У подъезда Максима встретил отец, подхватил его на руки, словно маленького, понес по лестнице.

Максим не сопротивлялся, он очень устал. Такой трудный был день!

В ОКНЕ И ЗА ОКНОМ

И вот настал день знакомства со школой. Во дворе собрались игруны в отглаженных костюмах и платьях. Все будто с витрины магазина. И сама школа нарядным кораблем в зеленой пене кустов плывет навстречу ребятам. И обычная тропинка — как трап. Поднимись на корабль, и он понесет тебя через дальние океаны к неведомым странам, незаметно поднимется к Солнцу, навстречу звездам… Вот сейчас, еще одна минута — и откроется дверь солнечного корабля…

Но кто-то очень спешит, входит не в дверь, а в окно.

Смотрите: под школьными окнами висит, ни за что не держась, лестница, висит или стоит в воздухе, а по ней лезет мальчишка. Вот он добрался до последней перекладины и, мгновенно перевернув лестницу, полез выше.

— Здорово! — подталкивают друг друга ребята. — Ничего не боится… Кто это?

В руке у смельчака что-то сверкает. Он держит ослепительно синий камень, смотрит сквозь него.

— Максим! — крикнули разом Мишка и Сергей. — Это он!

— Привет двоечникам! — отозвался сверху Максим, размахивая синим камнем.

Близнецы не отрываясь смотрят на камень.

— Почему это мы — двоечники?

— Вы, малютки, в школе никогда не бывали! — презрительно говорит Максим. — Знаете, что я вижу в окне?

— Что?

— Один мальчишка посадил на рубашку кляксу, а ему сразу вкатили двойку.

Максим, конечно, выдумывает. Со своей лестницы он видит пустой класс. Но откуда знать близнецам, что занятия так рано не начинаются! Они испуганно оглядывают свою новую школьную форму.

— Ага, вот еще один двоечник! — ликует Максим, заметив, как мчится Петя Зайчиков. — Привет, Зайчик! Это я про тебя говорю.

— Про меня? — Петя Зайчиков широко открывает рот.

— Конечно! — летит сверху уверенный голос. — Ты любишь в шарики играть?

— Люблю, — отвечает Зайчик, ничего не понимая.

— Я только что видел, — фантазирует Максим, — как одного мальчишку выгнали из класса за то, что он достал из кармана шарик. А в дневнике написали: «Двойка. Бабушке срочно прийти в школу…»

Толпа будущих первоклассников слушает наблюдателя. Им ведь не видно, что происходит сейчас на четвертом этаже. А Максим и сам уже верит в то, что говорит.

— Бедняга! — жалобно вздыхает Максим, кривляясь в пустое стекло. — Он плачет у доски.

Только он поднял руку, как его вызвали к доске.

Снова двойка!…

— Да что ты выдумываешь! — нерешительно сказал кто-то. — Разве в школе нельзя спрашивать?!

— Ты говоришь: я выдумываю!

Максим, ловко перевернув лестницу, спустился вниз.